Цивилизованный способ осуждения

Но при этом остаемся дистанцированными от вовлечения в это: там нет нашего живого интереса, и мы остаемся не затронутыми происходящим, пока не будет затронут наш прямой или косвенный интерес.

Вот тогда мы вбрасываемся в разборки происходящего со всей своей энергией, со всей своей пылкостью, порождая ментальную шрапнель осуждения, стараясь подвести соучастника совместных дискуссий к правильному пониманию своей позиции по данному вопросу. Но сама позиция как раз и будет прикрывать наш глубоко зарытый и спрятанный интерес, который мы не только другому не показываем, но чаще и от самого себя прячем, чтобы он не выдал с головой наши истинные намерения, обнажив суть преднамеренности наших слов, поступков, действий.

Таким образом, мы стараемся держать статус собственного «я» в глазах другого: мы, дескать, всего-навсего сетуем, что так безобразно это выглядит на деле, а сами чудесным образом расположены к другому и сожалеем, что он не понимает таких простых вещей, что так поступать с другими неправильно, нехорошо, аморально и нерелигиозно. И при этом чувствуем некое сладострастное удовольствие нашего бессознательного, которое переворачивает все с ног на голову в угоду себе и другим, но всегда без учета самого человека, поступившего тем или иным способом. Он-то так поступал, потому что для него это была единственная доступная возможность – все взболтать и выплюнуть, стошнить и исторгнуть из себя. Потому как эта горячая точка подавленной им энергии держала его взаперти мучительной двойственности, порождая ад собственного существования. И когда он взрывается и взрывает то, что принято другими как уже статичное, то отражение, порожденное хаосом взрывной волны, начинает преследовать провинившегося и достигать его ушей. Он породил скандал, проявив себя самым недетерминированным способом. Никто от него такого не ожидал.

Именно эта непредсказуемость со стороны человека, который ни в коем случае не должен был так поступать, порождает волну слухов, осуждений, досужих домыслов. В горячем участии друзей и знакомых скользит едва скрытое довольство от возможности развязать и распустить языки – в меру готовности войти в это, пожить и покопаться в чужой жизни, белье и в голове. Такая разновидность социального удовольствия возвышает того, кто это делает, в собственных глазах, он чувствует себя чистым и незапятнанным, а другого – порочным. И главное, что это не с ним произошло, а с тем, кому до этого так везло и видимая часть жизни которого оставалась недосягаемой. Но теперь все уже позади, он, как все, осужден и запятнан, теперь можно и посочувствовать.

Эмоции развития:

• Осознавать свое собственное осуждение себя самого
• Не отворачиваясь и видя последствия такого осуждения
• Такой тормоз самого себя создает пристрастие к осуждению других
• А для этого нам приходится сужать сознание, осуществляя контроль в закрытости ума
• Чем он больше сужен, тем сильнее мы контролируем других
• И это же нас заставляет не жить собственную жизнь и брать ответственность за нее, а быть в страхе подотчетным всем, кого мы контролируем
• И им же мы себя противопоставляем, выставляя им условия, зная, что рано или поздно все условия будут нарушены
• Вот тогда на правах близкого человека мы обрушимся на их головы, обвиняя их во всех смертных грехах
• Подводя черту под их несостоятельностью, одерживая компенсационно победу своей временной состоятельности