Сексуальное стяжательство

Как только он видит женщину – все его самообладание улетучивается, и он становится невменяемым. Подавленное желание атакует его, внося в совершенно невинный контакт с женщиной, в их обычный разговор – о природе, погоде, работе – мысли, картины, видения о сексе с этой женщиной, самые замысловатые и настолько изощренные, что сам мужчина пугается, что выдаст себя с головой. Он боится и стыдится того, что становится в разговоре неадекватным, старается судорожно замять разговор и как можно быстрее уйти на расстояние от происходящего, чтобы не быть уличенным в сексуальном домогательстве, которое, как ему кажется, так и брызжет из всех его пор.

Не имея возможности оставаться естественным в присутствии женщины и испытывая в силу подавления неимоверное напряжение от ее сексуальной привлекательности, мужчина бессознательно предпочитает продолжать еще более усиленно дрессировать и подавлять самого себя, урезая свои контакты с женщинами, прячась и не давая им возможности уличить его в махровой гиперсексуальной возбудимости, прикрывая ее абсолютным равнодушием и даже недосягаемостью своей личности для женщин.

Но благо женщины далеки от всех мучительных сексуальных проблем мужчин, включая основную – неуверенность в собственной потенции. Наоборот, усматривая в этой непреклонности мужчины мужское достоинство и неподверженность к хаотичным половым связям, женщина всерьез берется за него, пытаясь его соблазнить и расположить к себе всеми доступными для нее средствами. Натренированный не подпускать к себе женщину, держать ее на расстоянии, самое малое, вытянутой руки, в силу страха перед женщиной, которая остается для него абсолютной незнакомкой, мужчина, как улитка, пытается синхронизировать свое движение с ее движением, страхуясь и с трепетом делая ничтожно малые шажки навстречу семимильным атакующим сладострастным шагам женщины, которой приглянулся этот неудавшийся мачо, отложивший свою сексуальную жизнь до лучших времен, а по сути, сделавший ее церебральной. Теперь эта безумно привлекательная женщина идет в сексуальную атаку на этого мужчину, чтобы вывести его из «берлоги» сексуальных запретов и внутренней сексуальной зависимости и безопасности, к которой он был приговорен самим собой, став преданным порнофилии.

Женщина в современном обществе не остается без внимания; все средства массовой информации говорят о женщине и показывают ее. Ее наряжают, раздевают, возносят до небес, и тут же ее совершенству противопоставляют ее несовершенство, пытаясь научить, как ей нужно ходить, лежать, соблазнять, как носить и как не носить одежду. Весь смысл обучения сводится к тому, чтобы сделать женщину сексуально привлекательной для мужчин. Складывается впечатление, что обучение женщин сексуальной привлекательности – одна из первоочередных задач на государственном уровне.

Женщина, понимая, насколько это важно, как никогда бурно проявляет сексуальную активность, подавляя активность мужчины. Эти Дианы-охотницы становятся сексуальным и психологическим капканом для мужчин, поглощая их целиком, поддерживая в них напряжение и возбуждение, разыгрывая и приручая их, показывая им их место. Такие женщины вьют веревки из подвластных им мужчин, постоянно ставя их на место. И если уж дело и заканчивается браком, то в такой семье царит только женщина.

Другой тип – женщины, которые держат себя в ограничении рядом с мужчиной. Такая женщина игнорирует сексуальную революцию и хочет иметь своего мужчину, родного и близкого, свой дом, семью и нескончаемую близость. А она как женщина выложится сполна – будет проявлять чудеса терпимости и расположенности, присущей женской мягкости, чтобы отношения были и не заканчивались. Но те ограничения, которые она на себя накладывает, не позволят ей быть естественной и непринужденной, наслаждаться и расцветать в объятиях любимого. В результате все это обернется усиленным контролем отношений и просчитыванием, кто что сделал друг для друга.

А там недалеко и до следующего шага – роковой отметки: мужчина недостаточно ее понимает, любит, ценит. Потому как контроль и взвешенность в отношениях будут вымывать из них все живое, спонтанное, трепетное, оставляя только поверхностное, которое на поверку рано или поздно окажется мало того что незначительным, но еще и неказистым. И такой взгляд, выхолощенный контролем и напряжением, перестанет питать их чувство.